Новый русский: Сделайте мне элитно, О трансформациях в языке :) Опции

[Elefant]

Я хочу жить в элитной квартире со стильной мебелью, носить эксклюзивные часы и актуальную прическу, читать реальную рекламу и смотреть исключительно культовые фильмы. Вот тогда я буду правильным пацаном, тьфу? продвинутым человеком. Если кто не понял, то эта статья об оценочных словах.

Без них, конечно, в речи не обойдешься, но в рекламно-гламурно-глянцевом языке они просто самые главные. Что это за язык? Полистайте глянцевые журналы, послушайте болтовню светской тусовки или щебет милейших корпоративных девушек в кафе, взгляните на рекламные тексты или просто на те самые вывески, от которых лингвисту так трудно оторваться, ? и вы поймете, о чем я. Кого-то этот язык раздражает, кого-то смешит, а кто-то без него уже не может, наконец, просто иначе не умеет.

У оценочного слова недолгая жизнь. Вначале его отыскивают либо в родном русском языке, либо в чужом, т. е. заимствуют, причем положительной оценке в его значении, как правило, сопутствует еще какой-то интересный и нетривиальный смысл. Потом слово вбрасывают в тексты, и, если повезет, оно сразу становится модным, начинает использоваться в невообразимых контекстах, а смысл его потихоньку стирается и остается только восторженная оценка. Наконец, оно всем надоедает, его перестают воспринимать всерьез и выбрасывают, как старую тряпку, чтобы восхищаться каким-нибудь новым словечком. Увы, sic transit gloria mundi, и слов это тоже касается.

Вот, к примеру, еще лет пятнадцать назад слово ?элитный? сочеталось с сортами пшеницы или щенками, ну, на худой конец, с войсками и подразумевало отбор, селекцию лучших образцов. Затем оно стало понемногу вытеснять из языка слово ?элитарный? (предназначенный для элиты), и возникли элитное жилье и элитные клубы. А затем началось форменное безобразие. Появилось даже элитное белье и элитные кресла! Ну не бывает особого белья и особых кресел для какой бы то ни было элиты, политической ли, интеллектуальной ли! Есть просто очень дорогое белье, ну и ладно, соглашусь, качественное. Этот смысловой переход, впрочем, очень понятен и легко объясним. Элита у нас все больше понимается в экономическом значении исходя из принципа ?Если ты такой умный, что же ты такой бедный??. Иначе говоря, элита все чаще означает просто ?богатые люди?. Тем самым элитные вещи ? это вещи, предназначенные для богатых, а значит ? дорогие. И все-таки разница между старым нормативным значением (?полученный в результате селекции?) и новым употреблением настолько велика, что порой вызывает улыбку.

Недавно на Садовом кольце я обратил внимание на вывеску: ?Элитные американские холодильники?. Если вы улыбнулись, значит, не все еще потеряно. Если нет, просто отложите газету в сторону, эта колонка написана на другом языке.

Таким образом, сейчас происходит ? и на самом деле уже произошла ? девальвация смысла этого слова, осталась только положительная оценка: дорогой и, следовательно, качественный. Впрочем, язык не стоит на месте. Недавно я получил в электронной рассылке среди прочего спама предложение: ?Элитные семинары по умеренным ценам?. Вот и дороговизна улетучилась. Спрашивается, что же осталось в значении этого слова?

У слова ?элитный? есть брат-близнец ? прилагательное ?эксклюзивный?. То есть вначале они довольно сильно различались. ?Эксклюзивный? подразумевало предназначенность для одного-единственного субъекта, например, эксклюзивным можно назвать интервью, данное лишь одной газете, а эксклюзивные права предоставляются лишь одной компании.

Но вот все чаще в текстах попадаются странные сочетания: эксклюзивные видеокассеты, выпущенные огромным тиражом (зато с очень редкими кадрами), или, например, эксклюзивные часы, изготовленные в количестве 11 111 штук с автографом Шумахера. Короче говоря, ?эксклюзивный?, опустошаясь семантически, приближается к новому значению ?элитного?: редкий, дорогой и качественный. Но вот и редкость исчезает, когда я читаю растяжку над рыночным прилавком: ?Эксклюзивная баранина?.

?Эксклюзивный? и ?элитный? фактически становятся синонимами и могут просто усиливать друг друга, как, например, в рекламе ?Кожаных изделий эксклюзивных и элитных производителей?. Еще пятнадцать лет назад ?элитным производителем? мог бы называться только какой-нибудь бычок или жеребец, а вот поди ж ты, как движется прогресс, и сейчас речь идет об изготовителях дорогих изделий.

Надо сказать, что и ?элитный?, и ?эксклюзивный? уже миновали пик моды, и, хотя встречаются еще повсеместно, судьба их незавидна. В самом начале они как бы тянули потенциального покупателя за собой. За ними обоими стояла идеология избранности. ?Элитный? говорил: ?Купишь вещь ? войдешь в элиту!? А ?эксклюзивный?: ?Купишь вещь ? будешь ее единственным обладателем, ни у кого такой нет!? Потом ? идеология богатства, и они уже на один голос кричали: ?Купи дорогую вещь! Дорогая ? значит хорошая!? А теперь все чаще они используются в рекламе не очень дорогих и не очень качественных товаров и все слабее воздействуют на потенциальных покупателей. Это похоже на то, как если бы в рекламе все время вставляли словосочетание ?очень хороший?. Кто же на это клюнет?

Автор ? профессор, директор Института лингвистики РГГУ

[Delfin]

Новый русский: А смысл?


В какой-то давней статье обсуждались ключевые вопросы разных эпох. В частности, утверждалось, что на смену, казалось бы, вечным ?Что делать?? и ?Кто виноват?? пришел вопрос ?Какой счет??. Наверное, это был юмор, хотя и не лишенный той самой доли истины. Лично я особенно ценю два современных вопроса: ?А смысл?? (с вариантом ?Смысл??) и ?И что?? (с вариантом ?И??). Эти вопросы ? реакция на произнесенный собеседником текст, они выражают сомнение в его прагматической ценности и, по существу, свидетельствуют о коммуникативном провале.

Вопрос ?Смысл?? часто задавал юный отпрыск моего знакомого в ответ на побуждение его к действию, чем ставил родителя в тупик. Возможно, поэтому я ощущаю этот вопрос как молодежный ? этакое пассивное сопротивление навязываемой старшим поколением активности. Вопрос ?И что??, напротив, характеризует вопрошающего как активного человека, который готов был бы сделать из сказанного определенные выводы и даже действовать в соответствии с этим, но не понимает как. Честно говоря, я сам порой задаю этот вопрос.

К сожалению, его задают и мне, ожидая от меня, ?лингвиста-профессора?, рекомендаций по поводу языка и общения. А я обычно разрушаю чужие коммуникативные ожидания, поскольку вижу свое профессиональное предназначение в том, чтобы исследовать новые явления и тенденции в языке, а не в том, чтобы давать им этическую оценку и уж тем более запрещать. В конце концов, все взрослые люди, сами разберутся, писать или нет ?аффтар жжот?, покупать или нет ?элитные холодильники?, говорить или не говорить ?вау?.

По поводу коммуникативного провала я хочу рассказать случай из практики. Однажды я преподавал курс теории коммуникации группе, состоявшей из прелестнейших юных созданий исключительно слабого пола. В качестве задания я предложил обсудить рецензии на фильмы и понять оценку рецензента (положительную или отрицательную), искаженную стебом, иронией и тому подобными факторами. Неожиданно наши мнения разошлись по поводу первой же рецензии. Мои подопечные сочли ее отрицательной. На попытки обратить их внимание на изощренную иронию и многозначность текста они отвечали, что в нем сказано слишком много гадостей и в том числе просто неприятных слов типа ?пахан?, ?подыхать? и т. п.

Анализ других рецензий проходил в том же духе. Если в тексте встречались такие приятные слова, как ?снег?, ?природа?, ?любовь?, рецензия расценивалась как положительная (даже несмотря на прямое утверждение о тягомотности фильма). Наоборот, если в положительной рецензии содержались грубые и резкие слова, она считалась отрицательной. При этом мои ученицы хором утверждали, что такой фильм они ни за что смотреть не будут.

В оценке своей педагогической неудачи я прошел несколько стадий. Сначала я побрюзжал на молодежь. Потом осознал, что молодежь тут, в общем, ни при чем, такая же реакция могла бы быть у людей любого возраста.

Затем я перешел к критике образования. Традиция преподавания русского языка состоит в том, что в школе изучаются слово и грамматика, а не текст и коммуникация. По существу, школа учит грамотно писать, избегая обсуждения сложных проблем даже в этой области. Грубо говоря, если бы навыки речи мы усваивали только на уроках русского языка, мы бы не умели ни говорить, ни понимать. В лучшем случае мы бы записывали фразы ?Маша ела кашу?, ?Мама мыла раму? и чуть более сложные и расставляли в них знаки препинания. Затем наступила стадия отчаяния. Если нет цели понять текст, то зачем все это? Зачем писать и зачем читать рецензии? К чему тогда теория и практика коммуникации? Но, наконец, поразмыслив, я понял, что коммуникация как раз была удачной. Грубые фильмы моим симпатичным ученицам все равно бы не понравились, несмотря на положительную рецензию. И, напротив, нежные фильмы о природе и любви скорее пришлись бы им по душе, и совершенно не важно, что о них думает рецензент. Они уловили ключевые слова, которые важны именно для них, и дали оценку фильму непосредственно, как бы минуя рецензента. Точнее говоря, они приписали рецензенту свою собственную оценку фильма, полученную из его же текста на основе косвенных данных (а не прямой оценки самого рецензента).

Я требовал от них понять текст и мнение рецензента, а они этим мнением пренебрегли и составили свое собственное. С практической точки зрения они, безусловно, правы. Действительно, зачем нам знать, что думает и пытается выразить некий неизвестный и потому неинтересный человек? Это его проблемы.

Я пришел к выводу, что понимание чужих текстов и чужой речи для нормальной жизни и нормального общения не слишком нужно. И я, пытаясь научить понимать и ясно выражать свои мысли, возможно, приношу больше вреда, чем пользы. Поэтому русская школьная традиция, в рамках которой изучаются слово и грамматика, а не текст и коммуникация, имеет твердые основания. Первое объективно и незыблемо, второе сомнительно и изменчиво. Более того, как и всему практически ценному, коммуникации мы учимся вне школьных уроков. Учимся так, как это нужно для жизни, а не так, как это захочется отдельно взятому преподавателю.

Да, опять забыл дать полезный совет. Он прост: не слушайте ничьих советов (особенно профессорских). У советчика могут оказаться другие коммуникативные стратегии и установки ? да что уж там, другие жизненные цели, и его рекомендации вам только навредят. Мудрость (особенно чужая) часто бесполезна с практической точки зрения, а то, что кажется глупостью, порой оказывается практической сметкой. А вы говорите: ?Смысл???


Автор ? профессор, директор Института лингвистики РГГУ